Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Я всегда точно знаю момент, когда ставится точка.
Она говорит: «Теперь все изменится, уже не будет так, как прежде». Я улыбаюсь и вру: «Все будет в порядке, ничего не изменилось». Вру, потому что знаю - правда ей не нужна. Ей нужно успокоение. А потом пойдет медленное угасание, лампочка за лампочкой. Она будет осторожно от меня отклеиваться, лист за листом, оставляя на мне частицы омертвевшей кожи. Мы будем улыбаться и делать вид, что ничего не происходит. Наши линии разбегутся, пока не превратятся в параллели. Я привыкну к этому тлению, а она... Она в конце концов уйдет первой. Когда поймет, что я ей больше не нужна. Почти безболезненно, возможно, немного грустно. Для нее.
Мне всегда дико больно. В тот конкретный момент, когда ставится точка. Каждый раз. Этих точек так много. Я всегда ухожу сразу, не жалея. Ото всех, кроме них. Возможно, это своего рода дань тем, с кем делил душу на половинки.
Почему вы не хотите уходить сразу?

И ведь правда - и спасает, и интереснее!

Я прошла третий тест по «Алисе». Той самой, да. Волна ажиотажа понятна и логична. Но - я три раза выхожу гусеницей с дымящей трубкой. Причем ощущаю себя шизофреничным мартовским зайцем. Несправедливо. Кстати, бертоновская экранизация мне редкостно не понравилась. Да, я в курсе, что Дисней. Да, я слышала точку зрения - «все, кто ожидал от этого фильма чего-то большего, чем диснеевской сказки - сам дурак», но я не понимаю, для чего так поиздевались над сюжетом, превратив психоделичность в абсолютно обычное скучное повествование по всем правилам третьесортных фильмов. Сняли бы по книге... Или снял бы не Бертон.
Меня это серьезно обижает, теперь никому верить нельзя - Бертон снимает посредственную «Алису», Ричи - бодренького, но пустого «Шерлока Холмса». Кому нужны эти аттракционы «Сними барышню с конвейера, пока ее не распилило дисковой пилой» аля начало 2000хх? Я три четверти фильма была в полной уверенности, что все творящееся - тонкая пародия на штампы жанра, но потом подумала, что если это пародия - то наверное, должно быть смешно? Смешно не было.
Ни фига я не гусеница. Пойду смотреть «Гинтаму», говорят, 200 серий с гаком, на неделю-полторы, думаю, хватит.

Терро́р от лат. terror — страх, ужас. Терроризм — действия, направленные на запугивание и устрашение социума. Поэтому каждый пост осуждающий, обсуждающий, ищущий причины, наводящий панику — это капля. Еще одна капля, оправдывающая эти действия. То, что нужно террористам. Наш страх и наше внимание. Бояться нельзя. Я отказываюсь бояться. Vita nostra.

Всегда немного пугаюсь всяких дискуссий между опытными яойщиками. Даже не знаю, брать опытные в кавычки или нет, хм. Сколько пальцев минимум нужно засунуть для подготовки, можно ли засандалить в девственную задницу без растяжки и какие будут у обоих партнеров ощущения от такого приключения, устройства этих самых мужских задниц, сравнительный анализ с женскими, прочее, прочее, прочее. Та самая страшная и ужасная матчасть, которую нужно учить. Которая обычно выдается менторским тоном и знание которой автоматически возвышает опытного яойщика над всеми остальными неразумными. Ею можно оперировать во всяких спорах, потравливать новичков, собирать вокруг себя тех, кто в теме. Знание этих мелочей сближает, факт. Чаще всего я шарахаюсь от подобных обсуждений как черт от ладана, реже - просто смеюсь. Нет, это не значит, что я за полную фантастику в нц-сценах, меня тоже местами веселит уж что-то из ряда вон выходящее, но на мелкие ляпы я вполне могу закрыть глаза. Поэтому и смешно, когда в такие моменты прибегает кто-нибудь «опытный», размахивает линейкой и начинает доказывать, что вот в реальной жизни без смазки герой свой член так бы далеко и глубоко в чужую задницу не засунул! И аргументы, аргументы, аргументы... Да я фан-фикшн читаю уж точно не для того, чтобы узнать, как там у геев траханье происходит в реальной жизни, припрет - скачаю гей-порно на крайний случай. И пусть лучше я не встречу в нц-сцене волшебного слова «смазка», чем в тысячный раз (и это не гипербола) прочитаю про засовывание смоченных слюной пальцев в чужую дырку. Потому что это все скатывается в гребаную ритуализацию действий перед сексом и набивает оскомину. Но большинство авторов раз за разом описывают одно и то же - ведь они заботятся о своих героях и равняются на ту самую жизненность, которая по большому счету нужна не везде и не всегда.

While rain is falling like rhinestones from the sky...Следующий день выдался не по сезону теплым. Джейн, надев легкую курточку, поднялась на колокольню. Колокола на памяти Джейн никогда не звонили — может быть, у Города просто денег для этого не хватало. Но в хороший день там было хорошо посидеть с подругами, позагорать, покурить травку.

Порывистый ветерок шевелил ее волосы. Она сунула руки в карманы брюк и подставила ветру лицо. С вершины Тинтагеля она видела три других университетских здания, а за ними широкую панораму небоскребов и более скромных строений, составляющих Большой Серый Город. Это была каменная армия, марширующая куда-то за горизонт, где шло сражение. Дома казались серотуманными на фоне белого, как чистый лист бумаги, неба.

Не дожидаясь Сирин, Джейн сделала самокрутку с травкой. Чтобы ее зажечь на ветру, понадобилось три спички. Джейн затянулась, закрыла глаза, медленно выдохнула. Опираясь спиной о выступ стены, она смотрела на большие бронзовые колокола, закапанные белым гусиным пометом.

Ее охватило какое-то суровое воодушевление. Она как-нибудь выживет, добудет деньги, чтобы завершить образование, найдет свое место в мире. Зрелище громадного каменного города убеждало в этом. Не может же быть, чтобы в этом громадном скоплении домов не нашлось приюта для такого малого, такого незначительного создания, как она.

— Обалденный вид, точно?

Она обернулась. Говорящий сидел на краю невысокого каменного ограждения. Обезьяний лоб, раскосые глаза, отвисающие губы, вздернутый нос. Никакого подбородка. Крылья нетопыря, большой живот, козлиные рога, горб на спине. А в целом он был прелестен. И в его узких глазках горел разбойничий огонек. Горгулья!

— Да, — ответила Джейн, — вид замечательный.

— Вы эту штуку так весь день будете держать?

Джейн посмотрела на свои пальцы, сжимающие самокрутку, потом на горгулью. Порылась в рюкзаке, ища что-нибудь тяжелое, положила самокрутку на парапет, придавила пудреницей.

— Хочешь затянуться?

— Не откажусь.

Горгулья придвинулась чуть поближе, вытянула длинную, как у гиббона, руку. Каменные пальцы сомкнулись вокруг сигареты. Сделав глубокую затяжку, Горгулья протянула сигарету обратно. Джейн надо было только поднять руку. Но она отрицательно покачала головой. Ей было кое-что известно об охотничьих хитростях горгулий.

— Как вас зовут? — спросила химера.

— Джейн.

Каменное создание отвесило комически-неуклюжий поклон.

— Сордидо ди Оргулос, к вашим услугам. Поднялись сюда помедитировать?

— Нет, я жду кое-кого. — Джейн надеялась встретиться с Сирин, и Чернавка тоже говорила ей, что любит бывать здесь в это время.

— И я тоже.

Джейн все любовалась видом Города — такой простор, такое разнообразие! И такой покой. Не сразу и скорее из вежливости, а не потому, что ей было интересно, она спросила:

— Другую горгулью?

Сордидо грубо хохотнул.

— Как бы не так! Мы, каменный народ, охраняем свою территорию. Мне, например, принадлежит южная сторона, верхние пятнадцать этажей. С севера наверху хозяин Лордо ди Брансток, пониже — Соджо ди Тинтагель. И пусть только кто из них сунется на мой участок! Живо научатся прыжкам с высоты. Нет, у меня своя клиентура. Они специально приходят со мной поговорить. Я хороший слушатель. Это потому, что у нас обмен веществ замедленный. Мне не надоедает их слушать.

— И о чем они с тобой разговаривают?

— Вы не поверите. Всю душу раскрывают, лучшим друзьям того не скажут, что мне. Большинство просто заигрывает с опасностью. У других серьезная тяга к самоубийству. Они говорят. Я слушаю. Они просят совета. Я советую. И время от времени мне удается подбить кого-нибудь сигануть с высоты. Ну, значит, мне обед готов. В девяти случаях из десяти они этого и добивались с самого начала. Я большие надежды возлагаю на ту, что приходит сюда в это время.

Темное подозрение зашевелилось у Джейн.

— А ты не знаешь, как ее зовут?

— Не интересовался.

— Высокая, длинноволосая, с красивыми ногами?

— Не обижайтесь, барышня, но по мне так вы все одинаковые. Я вас с трудом различаю.

— Понятно! — Джейн умолкла.

Какое-то время они любовались видом молча.

— Ну а как насчет Тейнда? — внезапно спросил Сордидо. — Ждете не дождетесь?

Джейн повернулась к нему:

— В общем-то, можно сказать и так. Конечно, он унесет кого-то из знакомых, может быть, многих. Так что я не очень хочу, чтобы он наступил. Но, с другой стороны, пусть уж он поскорей пройдет. Можно будет жить дальше. — Она помолчала. — А почему вас интересует Тейнд? Вам ведь ничего не грозит.

— Это единственное время, когда мы едим досыта.

— Ах вот что! — Она отвернулась.

— Ах вот что! — передразнил он. — Ах, что за манеры, как вульгарно! — Откинувшись на пятки, он медленно развернул широкие, тяжелые крылья. — Посмотрите на меня! Как вы думаете, сколько мне нужно энергии, чтобы я, с моим весом, поднялся в воздух?

— Ну, я…

— Я вам скажу. Много, вот сколько! И еще одного, кажется, вы о нас не знаете. Мы спариваемся в воздухе. И вот раз в десять лет ваши улицы оказываются забиты падалью. Мы карабкаемся по стенам вниз и наедаемся до отвала. Не больно-то это красиво, я согласен, но кто виноват? А? Мы наедаемся, а потом снова карабкаемся, теперь уже вверх, по стене ближайшего здания.

Лезть приходится долго. Нам тяжело. На кормежку ушел весь день, так что дело, понятно, к вечеру. Заходит солнце. Этот ваш пресловутый кровавый закат сияет, как врата ада. Облака фиолетовые, как хороший синяк. А мы все лезем. Темнеет, загораются звезды. К тому времени, как мы долезем доверху, наступает ночь.

Вы, может, заметили, что женщин у каменного народа мало. Так что, когда наши дамы не заняты, на их милости претендентов хватает. Вот восходит луна. Мы ждем. И одна из них начинает петь. — По каменному телу прошла дрожь. — Нехбет! Вы не представляете себе, как они поют. Так сладко, что хочется упасть с крыши.

Дверь из Тинтагеля негромко открылась и закрылась. На колокольню вышла Сирин. Увидев Джейн, она, кажется, удивилась. Но после мгновенного колебания присела рядом. Они стали вместе слушать горгулью.

— И вот постепенно, по одному, к пению присоединяются мужские голоса. Низко так, глубоко. Может, у нас звучит не так красиво, но глубоко. Как раскаты грома после песни жаворонка. Даже не знаю, сколько это продолжается. Тут обычно вроде как теряешь чувство времени. Себя не помнишь. Она расправляет крылья. Взлетает. Она парит высоко в небе и все поет, все поет. Тут уж мы полностью теряем рассудок. Мы переваливаемся через парапет, и дальше нами управляет инстинкт. Нас, может, двадцать или тридцать, а то и сорок. Мы летим всей стаей туда, где она. Мы возбуждены, мы смеемся, шутим. А ей ведь нужен только один. Так что мы начинаем вести себя грубо. Видите, у меня нога хромая. И два когтя вырвано. — Он распустил когти, показал, потом опять втянул.

— Дама летит далеко впереди. Понимаете, им же приходится растить детенышей, выкармливать. Выгонять из гнезда, когда они подрастают и начинают убивать друг друга. Так что, естественно, она сильнее нас. Только лучшие из нас могут за ней угнаться. Постепенно, один за другим, большинство отстает. Ну и, конечно, есть способы убедить соперника, что пора бы ему домой.

И в конце концов остаешься с ней один на один. Она еще впереди, но не очень старается оторваться. Может, даже слегка замедляет полет. Может, она оглядывается, как бы вроде игриво: интересно, мол, посмотреть, кто это там летит. Она расправляет крылья. На боках ее сияют лунные отблески. Ах! Какое у нее длинное, стройное рыжее тело! Как у львицы! Ее когти как кинжалы из гематита. Груди ее как два черепа, и в глазах желание.

Она поднимается вверх, по спирали, и вы летите за ней. Город далеко внизу. Воздух холодный и ясный. Каждый мускул в вашем теле горит огнем, но вы приближаетесь. Ее крылья загораживают все небо. Она протягивает навстречу вам свои длинные красивые руки. Она прекрасна и нежна, как сама Смерть. От нее одуряюще пахнет мускусом. Она хочет вас и не может этого скрыть, она хочет вас так же, как вы хотите ее.

Сирин была взволнована.

— Как это прекрасно! — прошептала она.

— Вот и наши дамы говорят, что это прекрасно. — Сордидо глубоко вздохнул. — Но, с другой стороны, что им еще говорить? Мужик-то уж никогда своего мнения на этот счет не выскажет.

— Что?!

— А вы как думаете? Дама летала всю ночь, а ведь ей вынашивать детенышей, а их, быть может, двенадцать штук! Ей же энергия нужна! Поесть-то ей надо или нет?

— Какой ужас! — воскликнула Джейн. Сирин промолчала.

— Ну, может, с вашей точки зрения это и ужас. Но только дамы в этом не виноваты. Так уж мы устроены, ничего не поделаешь. — Сордидо мрачно замолчал. Потом с видимым усилием выпрямился, расправил плечи. — Ладно, я не хотел вас огорчать. Просто уж сам предмет такой… Понимаете?

— Понимаю.

— Так что никаких обид? — Он протянул руку.

— Никаких…

— Джейн!

Сирин обхватила Джейн за плечи и оттащила назад, когда та уже протянула горгулье руку. Каменные пальцы сомкнулись в пустоте.

Сордидо усмехнулся:

— Не вышло!

(c) М. Суэнвик

Господь снова любит свою запутавшуюся планету, Господь улыбается и являет миру чудо: казалось, канувшие в небытие Gorillaz выпускают новый альбом. А разве может быть что-то чудеснее? Noodle, Merdok, 2D - welcome back! Я косплею улыбку Господа и растворяюсь в нирване хандрящего голоса Элбарна. Спасибо!

После того как Мердок Никкалс пропил и проиграл весь гонорар за Demon Days, задолжал огромную сумму, ему оставалось только одно – спалить Kong-студию ради получения страховки. Как он объяснил, это были вынужденные меры, потому что за ним следили очень серьезные люди из организации The Black Clouds. Это, к слову, они сбили летающий остров и из-за них погибла Нуддл, не смотря на то, что в автобиографии есть снимок Нуддл, спускающейся на парашюте. Нашлись лишь обломки того плывущего в небе острова. Никкалс отыскал в них некоторые части ее ДНК и сложил их вместе. Он пытался узнать, куда же она могла деться. Оказалось, адские существа утащили ее в подземный мир; они появились через спиритический канал барабанщика Рассела Хоббса, намереваясь захватить Никкалса, но вместо него утащили Нуддл. В мае 2007 Никкалс, вооружившись книгой заклинаний 15-го века Pseudomonarchia Deamonum, открыл портал и провел 6 месяцев, блуждая в аду. Там не было и намека на Нуддл. Из найденного ДНК Мердок, вернувшись, смог создать андроида, напичканного разнокалиберным оружием. Теперь у Нуддл 2.0 только одна задача – защищать своего создателя от всяких несанкционированных людей.
Мердок долго путешествовал и нашел одну точку в океане, равноудаленную от всех материков, которую не видно даже на Google Maps. Эта точка оказалась островом, который при внимательном рассмотрении был огромной кучей мусора. Это то место, куда попадал весь хлам, брошенный в воду в любой точке мира. Там он нашел останки своей бывшей студии, из которых и соорудил новую. Теперь это был его собственный остров, который получил имя Plastic Beach.
Вскоре в голове у Мердока родился зловещий план, гениальный в своей простоте: ему необходимо записать новый альбом Гориллаз, чтобы получить деньги и расплатиться по всем долгам. И сделать его до невозможности попсовым, чтобы абсолютно каждый человек купил его. Но каким бы гением не был Мердок, ему был необходим вокал 2D, потому как сам Мердок поет ужасно, а на 2D западают девочки и он – лицо группы. 2D, конечно же, не согласился, поэтому Мердок усыпил его, выкрал из апартаментов в Бейруте и, засунув в чемодан, привез на остров.
В январе прошлого года Мердок Никкалс появился с Деймоном на радио шоу Зейна Лоу, Radio 1. Они проиграли три новых демо Gorillaz: Electric Shock, Broken и Stylo. Этот радиоэфирный эксперимент, оказалось, имел неприятные последствия, когда стало ясно, что передачу слушало куда больше народу, чем они думали. В итоге Никкалсу позвонили из Службы по взысканию алиментов. Как только были упомянуты вместе Gorillaz и The Horrors (чей неназванный вклад в PB, к сожалению, теперь не будет выпущен), служба наступала им на пятки на каждом шагу. Оказалось, что Никкалс – отец The Horrors. “Пять совершенно разных детей от пяти разных матерей, все от одного отца-суперзвезды собрались вместе, чтобы создать краутрок-готическую группу? Каковы были шансы?” откомментировал он. “Отправьте эту историю на телеканал Channel 4!”
Во всех интервью Мердок говорил, что он записал самый крутой поп-альбом всех времен и народов, нечто на столько же сладкое и безобидное, как финальный концерт American Idol (по-нашему «Фабрика Звезд»). А поп-музыка – это нечто, понятное каждому. То, что можно сыграть на радио, приправить сцену погони в кино или услышать на мобильном телефоне из соседней машины. ©

Была у меня одна знакомая... Мы с ней даже фанфики вместе писали, достаточно плодотворное сотрудничество получилось. А потом, в один момент, как-то неожиданно ее развернуло на 180 градусов. Тотальная гомофобия, причем воинственная, я бы даже сказала. Меня это тогда потрясло, потому что в голове не укладывалась метаморфоза: как так - несколько месяцев мы спокойно пихали гейские члены в гейские задницы, наговорив 5 яойных мегабайтов хистори в аське, а теперь «педики» оказались внезапно главным мировым злом. Еще некоторое время она пыталась и меня наставить на путь истинный, раскрыть глаза на мировой заговор «пидоров» в средствах масс-медиа и прочее, прочее. Тон бесед был очень агрессивным, а в таких случаях меня всегда переключает (я вообще очень сильно дергаюсь, когда чувствую, что мне промывают мозги), и я занимаю противоположную позицию из чистого упрямства. Чуть позже мы перестали общаться, но недавно поймала себя на мысли, что совершенно не переношу геев ни в виртуальной, ни в реальной жизни. Задумалась - уж не иду ли я стопами моей знакомой?
Но мне вроде мировые заговоры вокруг не чудятся пока, да и любовь к слешу/яою никуда вроде не исчезла. А геев все равно не люблю, потому что у большинства геев абсолютно бабская психология (или мне только такие и попадаются). А бабскую психологию я не перевариваю даже в женщинах, хотя, казалось бы, кому как не им. Нет, я не говорю про манерность, жеманность и прочие любимые фишки для пародирования в кино - мне такое слава богу не встречалось, есть что-то более тонкое, на уровне ощущений - скользкость, изворотливость, хитрость совершенно не мужская, гибкость взглядов, принципов. То, от чего меня передергивает, то, чего я не переношу в девушках. Почему нельзя быть геем и настоящим мужиком одновременно? Хотя, для объективности - и среди натуралов настоящие мужики - большая редкость.

А еще вчера вышла во втором часу ночи покурить на балкон. Февраль-месяц, хоть и тепло относительно, но на ночь все дороги и тротуары внизу покрываются инеем. Смотрю - бежит парень. Ну бежит и бежит, мало ли... За ним следом выбегает девушка, и у меня в голове кто-то четко произносит: «Holy shit!» Потому что девушка голая, в одних трусиках, бежит ночью по улице босиком. Прирастаю к балконной раме. Девушка кричит: «Дима, вернись!» Этот Дима разворачивается и с размаху бьет ее в лицо, кричит, чтобы быстро шла домой. Она орет: «Не бей меня! Мне страшно туда возвращаться!» Он снимает с себя куртку, одевает ей на плечи, берет ее на руки и уносит куда-то за поворот. Fin!
Это какой-то «Дневник Бриджит Джонс, RUSSIAN EDITION». Я раньше думала, такое только в кино бывает...